Театр - история жизни
По специальности Станислав Губанищев — инженер-строитель. Но театр незримо присутствовал с ним всегда. Сначала он занимался в народном театре, потом работал в профессиональном — в Златоусте. Пытался поступить в столичные театральные вузы, но профессура была неумолима и не разглядела в молодом человеке особого таланта. Но этот факт не подрезал Губанищеву крылья, он вопреки всему решил стать актером.
И правильно сделал. Те, кто видел его моноспектакли, подтвердят, что они великолепны не только по своему актерскому исполнению, но и с точки зрения режиссерского воплощения. И актер, и режиссер в одном лице он — Станислав Губанищев. Он нашел ту самую непротоптанную стезю, первооткрывателем и волшебным лицедеем которой стал.
Для того, чтобы поставить часовой спектакль, нужно проделать огромную работу: отсидеть свое в библиотеках, раскапывая интересный материал, сопоставить факты, затем найти театральную форму подачи этого материала. У Губанищева целая серия театральных уроков — по Фонвизину, Грибоедову, Лермонтову.
«Когда я показываю спектакль школьникам, то чувствую, что они меня понимают. А высшая похвала от учителей выражается в нескольких словах: «Они вас слушали». Оказывается, сейчас в школах трудно добиться того, чтобы ученик слушал учителя. Мои спектакли это некое соединение театра и кафедры. На эту мысль натолкнул Николай Васильевич Гоголь, горячо мной любимый, который считал, что театр — это кафедра. По воспоминаниям современников, он сам был великолепным рассказчиком».
Сначала спектакль был просто театрализованным чтением. Время от времени Губанищев что-то менял, сокращал. А вариант о быте и нравах пушкинского времени стал последним. В общей сложности спектакль делался семь лет.
И именно с ним в составе Златоустского театра режиссера пригласили во Францию на семинар «Театр и дети». И французы, как примерные ученики, слушали этот театральный урок, затаив дыхание. Потом на специальном приеме подходили к Губанищеву, цокали языком, показывали большой палец — хвалили, одним словом. «Я был очень удивлен: что они там поняли? Может быть, магия театра, магия лицедейства так повлияла на них. Ведь информативный ряд на русском языке они не могли воспринять...»
Зато его прекрасно воспринимает русский зритель. И открывает для себя новое в познании произведения великого Пушкина...
|
